Больше всего меня поразил рассказ о смерти Уайльда. Он ненадолго пришел в себя после трех часов забытья и вдруг сказал: «Что-то исчезает: или я, или обои». И он исчез. А обои остались.

Маргери и не подозревает, что когда я хожу с ней в церковь, то частенько думаю, как бы было здорово вынести ей мозги прямо там. Но у меня нет пистолета и нет сил нажать на курок.
И даже если бы она узнала, сказала бы своим надсадным сухим голосом - Иди в подвал и помолись, я буду жить вечно, в твоей голове, Том, и сведу тебя с ума окончательно, ведь с твоим отцом это получилось

Отредактировано Thomas Walker (2017-06-25 22:47:06)

Violate me
In violent times
The vilest way that you know.
Ruin me
Ravage me
Utterly savage me
On me no mercy bestow.

Я ничего не видел.

Ни Вильнюс, ни Бирмингем, ни Юпитер.
Ни залив, ни парусник, ни маяк.
Ни Велеса, ни русалок.

Зато
раз в неделю
я видел
тебя

и это меня спасало.

Дом хрустел в суставах, ночь опрокинула меня на спину, я лежал и молча пялился в одну точку на потолке. Кажется это была гниль, и каждую грозу, сквозь это пятно в центр комнаты капало. Капало и воняло, как от течной суки соседей Роджерсонов, что вырыла все кусты в нашем саду.
Третья гроза за неделю.
И только под нее я мог уснуть в те дни, сон без сновидений - снисхождение господне, я нуждался в этом, как наркоман в дозе, как Маргери в новой бутылке.

сначала нравлюсь людям, а потом они понимают что причина моего обаяния и хорошего настроения - это алкоголизм