Неужели эта женщина думала, что сможет самостоятельно управляться с преступной сетью (пусть и не в полном составе)? Оливер всегда был высокого мнения о ее талантах, но все же не женское это дело.
Мориарти был гением, это стоит признать. И как всякий гений он был чересчур склонен к эпатажу и эксцентрике (ну кому еще придет в голову стреляться просто для того, чтобы доказать, у кого в песочнице совочек больше). Мориарти создал ювелирную сеть и теперь она будет прекрасно работать без него.
Она будет работать даже без тех идиотов, которые остались верны Джиму до конца.
Она сможет  работать, даже после вмешательства Холмсов.
Под его, Оливера, началом, разумеется.

Он — отличный юрист, ему почти нет равных в финансовой сфере. Во времена Мориарти именно он не давал налоговой сунуть свой длинный нос в их дела. После смерти Джима именно он удержал на плаву сеть. Точнее говоря, то, что после нее осталось.
За эти два года ему удалось вернуть долю былой славы организации. Пусть их консультации больше не носят столь экстравагантный характер, но они прекрасно могут помочь не платить налоги, скрыться от властей или же убрать конкурента. Организация наконец-то начала действительно помогать людям в их нелегком труде.

Оливер искренне верит, что Мориарти не надеялся получить все обратно на блюдечке.
Ирен права, ему действительно больше идет быть мертвым. И Эта Женщина нужна Оливеру, чтобы чтобы воплотить этот замысел, пока еще силы на их стороне.
Если она хочет верить, что чем-то здесь управляет, то Нортон вполне не прочь ей подыграть.

Лорд Блэквуд — чернокнижник. Об этом стало известно совсем недавно. До этого момента лорд Блэквуд, принадлежащий одному из самых старейших родов Англии, был уважаемым членом парламента.
Каким шоком для общества было его признание. Хотя какое это теперь имеет значение?

Лорд Блэквуд бросил все, что имел во славу своей новой веры (деньги, статус, происхождение, харизму и власть).
Уоллис нашел свою судьбу — Ирму (язычницу, жрицу всех богов, ведьму). Она наставила его на путь истинный. Она помогла ему стать тем, кем он является. Она помогла объединить последователей нового (самого правильного) культа.
Туат Де Дананн — это не сказки для детишек про эльфов и бабочек. Это культ, уходящий корнями к вере их предков. Они еще помнили, как жить правильно. Безо всех этих излишеств, перепроизводства и погоне за новым. Предки были ближе к природе.

Бог един во множестве лиц и всемогущ. Но это не тот Бог, которому поклоняются граждане его стране.
Лорд Блэквуд знает истину, ему ее рассказала Ирма.
Мир, который они знают, скоро должен пасть. На его руинах они выстроят новый, правильный.
Блэквуд не видит ничего зазорного в том, чтобы заклеймить неверных позором. Пока — только на словах, но скоро, очень скоро, когда Ирма даст знак, они начнут действовать.
Число их последователей растет с каждым днем

У них есть сообщники, у них есть личный консультант. Скоро они обретут истинную власть.
Смерть неправедных — не преступление. Они пожертвуют своими жизнями во благо лучшего мира. Это и станет их исцелением.

- Имя менябельно на любое еврейское.
- Старший сын Летиции от первого брака с Мозесом Фридманом.
- Есть (был) младший полнородный брат Логан и младшая единоутробная сестра Элизабет.
- Мозес Фридман - еврей. Вы по всем законам не еврей, но кого это волнует, да? И фамилия у вас еврейская (если только вы не женились и не взяли фамилию жены), нос наверняка тоже.
- В 1980-м Летиция и Мозес развелись (в том же году, чуть ранее, у вас появился младший брат), вы остались с отцом, воспитывала вас его мать, ваша бабушка. Допустимо, что отец женился еще раз, тогда у вас есть мачеха и единокровные братья-сестры.
- Образование у вас какое-то практичное, да та же бухгалтерия, которой занимался отец, или химия/биология.
- Работаете или на отца или на мать (на мать проще вписать в сюжет)
- младший брат помер в 2010, разбившись на машине. Мы его похоронили, поплакали а потом выдохнули. Ибо Логан относился к тому типу людей, которого проще один раз закопать, нежели всю жизнь над ним трястись.
- Допустима связь с любыми фракциями, но просьба сильно воздержаться от психических расстройств, фанатизма, садизма и прочих дивных плюшек, по этой части у нас Элизабет. Короче Джозефу не повезло, он родился нормальным.
- внешность любая, ограничивать не буду.

» Крайне желательно избежать драмы на тему тяжелого детства и игрушек прибитых к полу. Да, родители с вами вряд ли сюсюкались и может даже не долюбили, но ущербными от этого не вырастают.
Не люблю простынки (все что больше 3 000 символов) и "избыток пафоса с недостатком юмора" (цы). Могу помочь спуститься с высот мордой об асфальт.

Мари-Терез ненавидит людей. Шутка. Если улыбнуться пошире, все, что угодно, можно легко обернуть в шутку. Мари-Терез говорит, вам послышалось. Она уж точно не бормотала ничего, что хоть отдаленно похоже на «засуньте свои советы себе же в задницу». Даже в мыслях не было. Шут-ка, понятно?
Мари-Терез обожает людей. Все они желают ей самого лучшего. Родители хотят, чтобы она была счастлива, и поэтому несколько раз в год пытаются познакомить ее с очередным братом-подруги-троюродной-кузины (Джек окончил Йель, Роджер — выпускник Оксфорда, Алан получил прекрасное образование в Сорбонне, и от всех троих тошнит примерно одинаково). Подруги — такие же молодые учительницы, — тоже стараются, подыскивая ей кавалера посимпатичнее; именно поэтому Мари-Терез несколько лет подряд игнорирует приглашения на любые вечеринки и с великой неохотой присутствует на редких семейных ужинах. Иногда она всерьез задумывается над продажей дома — тогда можно будет навсегда покинуть Кардифф, где о случившемся знает каждая собака, — но потом отказывается от этой идеи. Она никуда не уедет из этого дома. Их дома.
Мари-Терез почти тридцать, самое время задуматься о семье. Люди, которых она ненавидит (шутка!), достаточно вежливы, чтобы не говорить об этом прямо, но она знает, о чем они думают, и знает, что говорят за ее спиной. «Гляньте, идет чокнутая девица Франсуа, которая все еще требует, чтобы ее называли миссис Риордан. Бедолага, все никак не оправится, даже кольцо до сих пор не сняла. Помните тот скандал, который она устроила в участке? Чокнутая, говорю вам!».
Соседки приветливо машут, когда Мари-Терез подходит достаточно близко, и качают головами, стоит ей закрыть за собой дверь. Все вокруг уверены, что Штефан мертв. На самом деле, Мари думает точно так же, но это ровным счетом ничего не меняет: в платяном шкафу по-прежнему лежат его аккуратно сложенные футболки, а на полке с посудой, в самом дальнем углу — чтобы какой-нибудь гость не взял по случайности, — стоит ярко-желтая чашка, дурацкий сувенир из Парижа, куда они отправились на вторую годовщину. Мать говорит, что Мари-Терез стоит избавиться от этих вещей. Мари-Терез отвечает, что матери стоит засунуть свои советы куда подальше — и улыбается.
Полицейские сперва жалеют ее. Потом смотрят снисходительно и устало. Потом откровенно объясняют, почему нет никакого смысла приходить снова: никто не станет всерьез искать в Британии солдата, который восемь лет назад пропал во время боевой операции в Ираке. Скорее с неба польется кровавый дождь пополам со слезами лягушек, чем Штефан объявится живым и невредимым. Мари-Терез должна размышлять здраво: пора официально признать супруга погибшим, а себя — вдовой.
(Мари-Терез, не стесняясь в выражениях, объясняет, что она никому ничего не должна, и зарабатывает профилактический штраф за оскорбление служителей закона)
Порой (очень редко) она покупает бутылку недорогого аргентинского вина и листает семейный альбом — тонкая книжица насчитывает едва ли десяток листов. На самом первом снимке, который и совместным-то назвать нельзя, шестнадцатилетняя Мари торжественно вручает старшему брату собственноручно упакованный подарок, а Штефан, стоящий позади, едва попадает в кадр: им только предстоит познакомиться. Дальше — несколько армейских фотографий преимущественно из стран третьего мира, полученные вместе с письмами (их Мари тоже хранит в ящике стола). На следующих страницах поездка в Вену и свадьба (ей почти девятнадцать, ему — двадцать шесть, родители излучают неодобрение и натянуто улыбаются). Потом — опять полароиды, присланные по почте, и европейские города (по количеству совместно проведенных отпусков). В самом конце под пленку засунут сложенный пополам листок. Мари-Терез не нужно его доставать, чтобы по памяти воспроизвести написанное внутри. От первого до последнего слова.
Она никогда не плачет, хотя именно этого все и ждут от Мари-Терез-трагически-потерявшей-любимого-мужа. Вместо того, чтобы круглосуточно предаваться воспоминаниям и вытирать салфетками хронически потекшую тушь, она все силы вкладывает в свою работу, а свободное время тратит на поездки по миру. Учит испанский в путешествиях по Южной Америке, любуется природой на Филиппинах, почти месяц проводит в Индии. У Мари-Терез — огромное количество виртуальных друзей во всех уголках света, общение с которыми полностью компенсирует ей затворничество в Кардиффе. Она не рассказывает о себе больше необходимого, но с удовольствием поддерживает любые беседы на нейтральные и интересные темы. Сэнди зовет ее погостить в Мюнхен. Карла рассказывает о прелестях жизни в Порту. Микейла скидывает фотографии со всех мероприятий, встреч, выставок и мастер-классов в Лондоне, какие только успевает посетить.
Мари-Терез с разинутым ртом смотрит на человека за плечом Микейлы. Он стоит вполоборота, обращаясь к кому-то третьему, и явно не пытается позировать на камеру: лицо видно плохо, но сходство кажется очевидным. Таким очевидным, что ей требуется время, чтобы прийти в себя и вспомнить — у Штефана были старшие братья, давным-давно покинувшие Кардифф. Даже если ей не показалось, на снимке, как максимум, по случайности оказался кто-то из них. Вот так. Самое простое объяснение — всегда самое верное (и вообще, нехрен без необходимости множить сущности, как советовал один умный мужик еще несколько столетий тому назад).
За несколько часов Мари-Терез полностью убеждает себя в том, что нет ни малейшего смысла искать Штефана в Лондоне. А еще через несколько часов она выходит из поезда в столице и беспомощным взглядом оглядывает платформу, чувствуя, что поселившаяся глубоко внутри надежда — худшее, что только могло случиться с ее не самой сказочной, зато привычной и местами вполне приятной жизнью. Мари-Терез стыдно хоть кому-то рассказать о том, что она гоняется за призрачными гештальтами, поэтому она врет родителям, что полетит на выходные в Марсель. Почему бы и нет. Марсель — чудесный город. Есть все причины побывать там вместо того, чтобы искать в многомилионном городе человека, который либо мертв, либо совсем не хочет быть найденным.
Это глупо, и вечером воскресенья она вернется домой.
Позвонит в этот бла-бла-бла-языковой центр, где Микейла была на открытом занятии, кое-что спросит и вернется.
Только сперва съездит по одному адресу, убедится, что ошиблась, и сразу купит обратный билет.
Стоя перед дверью, Мари заранее придумывает благовидный предлог для отступления, которым воспользуется, когда увидит на пороге совершенно незнакомого человека. Потому что нет ни одной причины, по которой Штефан мог выжить, вернуться на родину и не сообщить ей об этом ни разу за все прошедшие годы.
Потому что если такая причина все-таки есть, Мари-Терез поступила чертовски опрометчиво, не обратившись в полицию в последний раз.

Ищу милого доброго мужчину лет сорока для серьёзных отношений.
Если вы: доктор, служили в Афганистане или Ираке, не выше 170 см, метко стреляете, совсем не знаете о прошлом женщины, в которую влюблены, и называете странного детектива своим лучшим другом, то у вас проблема. Вы совсем не умеете выбирать себе компанию.
Приходите и давайте об этом поговорим.

» свадьба не принципиальна, опыт ношения усиков обязателен.

Отредактировано talking trees (2017-04-24 21:26:08)