Я устал, но в моей природе
По утру вставать при любой погоде
А потом идти, не замечая прохожих
Может быть так и надо? Я чувствую кожей
Что настанет вечер, опять стемнеет
И опустятся руки, и рот онемеет
И не будет надежд, но останутся силы
Говорить, говорить, жить лишь тем, что было
Выпить все, что есть, не нарушив правил

не датированная запись

Ненавижу холод. Не когда холодно – когда холодно и темно; когда ветер удушливый приносит воспоминания.
_______

"Расскажи, Уильям, откуда эти шрамы?"
Я знал, что он хотел услышать. Попытка покончить жизнь? Нет, не правда. Я ещё в детстве решил для себя, что никогда так сделаю.
И я не думал о смерти, когда резал себя – я думал об избавлении. Я сорвался, поэтому некоторые порезы слишком глубокие и до сих пор – до конца жизни? – яркие шрамы на руке, яркое воспоминание. Стало ли легче? Нет. На какое-то время казалось, что да – опьянение проходит, мысли становятся чище; но за этим следует осознание, но ничего это не меняет – ты всё ещё топчешься в этом дерьме, тонешь в нём; только теперь твои руки в крови и есть в этом что-то завораживающее – стоит признать.

"Ты когда-нибудь думал о смерти?"
Конечно думал. Найдите хотя бы одного человека, который  нет? Я ненавидел – ненавижу? – свою жизнь; нет – себя. Я думал это правильно – себя ненавидеть и желать не-существования. Я думал – неправильно то, что я есть. Зачем я есть? Почему я есть, если не должен был быть? Я был уверен, что не должен. Эту убеждённость взращивали во мне с самых пелёнок.
Я представлял как режу себе горло, сам. Обычным, кухонным ножом – никогда не думал покупать-искать лезвие для этого: это кажется мне почти диким. Просто ты сидишь. Мысли путаются, эмоций слишком много, слишком много. Хочется выть, хочется разодрать грудную клетку наживую, раздвинуть рёбра – почему-то кажется, что это избавит, успокоит. Видишь это чётко, так чётко.
И с глоткой - так же. Даже глаза закрывать не обязательно, чтобы "почувствовать" лезвие ножа. Будет больно? Буду захлёбываться собственной кровью? Вопросы, на которые хочется узнать ответ. Хочется почувствовать это – не умереть.
Да, я думал о том, чтобы снова схватить нож, чтобы ... я порой ловлю себя на этих мыслях. Почему? Не знаю. Но шрамы на руке – напоминание; и я сцепляю пальцы на них, обхватывая руку, больно сжимаю и успокаиваю себя другим – я начинаю раскачиваться вперёд-назад, вперёд-назад, бормоча ... не важно что бормоча.
_______

Я понял одну простую вещь – успокоения никогда не будет и ничто его не принесёт; всё это будет душить всегда, всю грёбанную жизнь. Это нужно принять, найти способ жить с этим, не-убивая себя.
И тут важен ещё один вопрос – зачем?
Я должен вернуться.
Зачем?
Пока одна часть тебя жива, ты не можешь отрезать другую.

– Эй, Вилли, когда-нибудь убивал?
– Молчишь? Я убива-а-аал.
– А думал когда-нибудь об этом?
– Снова молчишь, – хриплый, лающий смех, – нет лучшего наркотика, чем это. Почувствовать, как жизнь уходит от твоих рук. Дыхание становится тяжелее. Медленнее. Реже. Видеть как вздрагивает последний раз тело. Видеть взгляд п о н и м а ю щ и й. Ох, Вилли, это такой экстаз! Ты должен попробовать. Обязательно попробуй. Я уверен ты думал. Сжать пальцы на шее сильнее, почувствовать хруст. Избить до смерти какого-нибудь уёбка. Стрелять не то. Стреляют слабаки. Убивать нужно своими руками.
– Я слышал тебя завтра переводят обратно. Ты приходи, приходи ещё. Я расскажу про Бароу.

Мой друг смотрел на свет сквозь темные очки,
Он расплескал святую воду из граненого стакана.
А ты не видел эту книгу - на, прочти -
Она полна нездешних грез и едкого тумана.
Теперь, когда года твои, как крылья за спиной,
Готов ли ты убить того, кто вспомнит адрес мой?

Я не хочу, я не хочу, я не хочу домой!
Я не хочу, я не хочу, я не хочу домой!
Я не хочу, я не хочу, я не хочу домой!
Я не хочу, я не хочу, я не хочу домой!